Экипаж №17 команды SMP Racing в Ле-Мане проводил очень сильную гонку, не оставляя своим главным соперникам из Rebellion почти никаких шансов на третье место позади двух заводских машин Toyota. Однако всё закончилось на 123 круге, когда Матевос Исаакян вылетел с трассы и разбил машину. В интервью F1News.ru Матевос рассказал, что произошло.

Вопрос: Как складывалась для вас эта гонка до аварии?
Матевос Исаакян: Складывалось всё отлично. У нас была и скорость, и надёжность. Кроме того, мы переигрывали Rebellion стратегически, у нас были более длинные отрезки между пит-стопами. Всё выглядело перспективно, мы всерьёз претендовали на подиум.

Вопрос: За счёт чего удавалось проезжать более длинные отрезки?
Матевос Исаакян: На машинах Rebellion стоят большие атмосферные двигатели, а у нас маленькие турбированные, что позволяет нам расходовать меньше топлива. Плюс, мы лучше экономили резину. В этом была наша тактика — проезжать большую дистанцию между остановками. Поэтому инженер постоянно сообщал нам, сколько нужно сэкономить топлива, сколько можно будет использовать на последующих кругах.

Вопрос: Несмотря на это, скорость у вас была вполне сравнима с Rebellion.
Матевос Исаакян: Да, и у Стефана, и у Егора, и у меня темп был очень хороший, мы ехали по меньшей мере не хуже машин Rebellion, так что всё выглядело очень оптимистично…

Вопрос: Из-за чего произошла авария? Вы задели поребрик в Porsche Curve?
Матевос Исаакян: Нет, поребрик я не задел. Честно говоря, я до сих пор не знаю, что случилось — может быть, я ехал немного быстрее, чем следовало… Машину очень резко сорвало с трассы на скорости 270 км/ч, после чего поймать её было уже почти невозможно.

Вопрос: После аварии вы пытались вернуться в боксы, сняв часть обтекателей…
Матевос Исаакян: Да, я снял капот двигателя и заднее антикрыло. Они были не так уж сильно поломаны, но сместились и мешали ехать. Когда я открыл капот и снял антикрыло, в принципе, всё выглядело не так уж плохо — всё было на месте, никакие жидкости не текли, с подвеской тоже всё оказалось в порядке. Но когда поехал, выяснилось, что один из радиаторов пробит, температура резко поднялась, после чего пришлось остановить машину и сойти.

Вопрос: Вы сели за руль ещё до захода солнца, а авария случилась уже в темноте.
Матевос Исаакян: Да, и если честно, на закате пилотировать было тяжелее, чем ночью — солнце светит в глаза, из-за двух или трёх прямых просто ничего не было видно. Я в первый раз ездил в таких условиях в гонке.

Вопрос: Что вам сказали напарники после аварии?
Матевос Исаакян: Поначалу интересовались, что произошло, хотели разобраться. Потом поддерживали. На самом деле, мы до сих пор до конца не знаем, что произошло, у нас нет данных с бортовых систем, потому что машину нам ещё не вернули и вернут не раньше понедельника.

Вопрос: Какой опыт вы извлекли для себя из этой гонки и этой аварии?
Матевос Исаакян: Думаю, я должен поработать над стабильностью. Естественно, я знал, что не нужно слишком атаковать, но всё равно допустил ошибку — небольшую, но как показала практика, многого тут и не надо. Я ехал километра на 2-3 быстрее, чем на предыдущих кругах, но в итоге потерял машину. Этим нужно заняться. Остальные аспекты работы были позитивными — скорость в гонке и на тренировках, и я, и мои напарники были очень быстры, по меньшей мере столь же быстры, как и Rebellion. Так что я сделаю всё возможное, чтобы как можно лучше подготовиться к следующему Ле-Ману и в будущем избежать подобных ошибок.